Прозвище главного героя – Какаду – можно отбивать, как такт. Ка-ка-ду. Раз, два, три. По именам герои «Паркета» друг друга почти не называют. С прозвищами им гораздо удобнее. Какаду (Анджей Хыра) – бывшая звезда танцевального клуба, печальный мужчина со странной улыбкой, ярко-голубыми глазами и длинными крашеными волосами. Клуб отмечает юбилей, на праздник съехались десятки гостей. Но Какаду они не интересуют. Он мечется в толпе, пытаясь разыскать двух женщин, с которыми когда-то был близок. У них тоже есть клички. Одна известна как Валенсия (Евгения Додина), другая – как Элизабет (Агата Кулеша). Они должны встретиться, чтобы в последний раз станцевать танго на троих. Когда-то у них здорово получалось. Но сейчас все идет не так. Болит сердце, дрожат расшатанные нервы, а главное – подводит тело, которому уже не 20 лет.
«Паркет» – четвертая по счету режиссерская работа драматурга Александра Миндадзе. Предыдущие три представляли собой кинематографические портреты маленьких людей на фоне больших катастроф. Дебютный «Отрыв» был вдохновлен трагедией над Боденским озером. Герои фильма «В субботу» пытались сбежать из зараженной Припяти после взрыва на Чернобыльской АЭС. Советские и немецкие инженеры в картине «Милый Ханс, дорогой Петр» трудились на одном заводе, смутно догадываясь о том, что совсем скоро сотрудничеству придет конец: в финале Ханс въезжал в те же места в военной форме.
«Паркет» тоже кино о катастрофе, но на сей раз у нее нет четких исторических или материальных очертаний. Имя ей старость, и на героев она свалилась неожиданно, почти как кирпич на голову. Еще вчера стразы на сценическом костюме Какаду ослепляли женщин, а сегодня от них уже брезгливо отворачиваются – такое больше не носят.
Камера выдающегося оператора Олега Муту следует за персонажами «Паркета» по пятам. Она не просто движется – она пляшет по коридорам гостиницы, где разворачивается действие фильма. Останавливаться нельзя, остановка приравнивается к смерти. У камеры здесь собственная хореография, собственный ритм. Он только поначалу кажется хаотичным, а потом в нем угадываешь то же «раз, два, три», что и в прозвище главного героя. Это относится и к диалогам. Польские актеры Анджей Хыра и Агата Кулеша играют на русском языке. Текст Миндадзе в их исполнении временами похож на заклинание: ударения расставлены в непривычных местах, слоги проглатываются, интонация будто не совпадает со смыслом.
Это авторский эксперимент, намеренный рассинхрон значения слова и его звучания. Вслушиваться надо не столько в смысл, сколько во внутреннюю музыку каждого диалога. Это, наверное, будет не всем под силу. Особенно тяжко придется зрителям, которые пойдут на «Паркет» как на фильм про танго. Актеры Миндадзе, разумеется, умеют танцевать (Агата Кулеша вообще победительница польских «Танцев со звездами»), но даже во время того самого номера на троих камера снимает крупным планом лица, а не ноги.
Танго здесь всего лишь метафора, удачная возможность соединить эрос и танатос. Оба понятия в фильме Миндадзе лишены величественности. Важны они только для героев, которые бесконечно поминают старые обиды и, общаясь, постоянно формируют коалиции: Валенсия и Элизабет то вместе издеваются над экс-возлюбленным, то нападают друг на друга (по ходу действия выясняется, что одна из них была законной женой, а другая – любовницей). А еще танго – это символ творческой жизни, которая проживается параллельно реальной. Ближе к финалу персонажи фильма вдруг выйдут из отеля и попадут в типичный российский пейзаж с низким облачным небом, серой землей, дымящими трубами и опорами ЛЭП. И тут станет ясно, от чего они прятались за своими стразами и колготками в сетку и какой контраст существует между тем, что предлагала им повседневность, и тем, что давала сцена.
«У тебя стоит только на паркете» – злая шутка, брошенная Валенсией в адрес Какаду. Она же констатация факта: яркие люди-попугаи, до смерти влюбленные в собственный образ, запоминают и ценят лишь те моменты, которые смогли прожить с поднятым хохолком. Тут у фильма, избегающего конкретных деталей, все-таки появляется историческое измерение, возможно, даже вопреки воле автора. Золотой период танцевального клуба, юбилей которого отмечают герои, пришелся на середину 90-х. И вся троица в кадре – представители той эпохи, до сих пор живущие искрами, порожденными короткой вспышкой условной «свободы».
Это, конечно, поразительный шаг для российского кино, которое с недавних пор вновь увлеклось 90-ми и заново воссоздает их на экране как ностальгическое время «настоящих пацанов». Миндадзе заглядывает в него с другой стороны, из-за кулис, и видит тех, кто 90-е не провоевал, а проплясал. Если бы на главные роли были утверждены отечественные звезды нужного поколения, портрет получился бы самоубийственным. Великие польские артисты Хыра и Кулеша и присоединившаяся к ним Додина (уроженка Белоруссии, много лет живущая в Израиле) обеспечивают необходимый эффект остранения: они вроде бы и «наши», но все-таки не совсем. Таких же, но российских попрыгунчиков в блестках зритель опознал бы мгновенно – они до сих пор повсюду.
Почти у всех фильмов Миндадзе-режиссера непростая судьба. Часто их замечают лишь спустя месяцы или годы после выхода в прокат: о картине «В субботу», например, напомнил сериал «Чернобыль», чьи авторы явно использовали ленту Миндадзе как один из источников вдохновения. «Паркет» создавался очень долго и в итоге пролетел мимо тройки главных европейских фестивалей – его премьера состоялась не в Берлине или Венеции, а в Таллине. Теперь задача фильма – найти свою публику, найти людей, которые любят читать между строк даже в кино, которые способны считать ритм и слышать не только отдельные слова и фразы, но и затаившуюся в них боль. Это не фильм про танго, танго не танцуют втроем, а вот жизнь – да, случается.
Ксения Реутова
