«Техасская резня бензопилой: Начало»: Рецензия Киноафиши
Боже немилостивый, как я хочу в Техас! Какие чудесные, восхитительные люди – и какого душевного изящества, заметьте! – обитают в этом солнечном и прекрасном месте! Какие дивные события случаются в Техасе, и как неисповедимы пути всех, кто путешествует по техасским дорогам! Боже немилостивый, как неисповедимы…
Тут надобно заметить, что нынешний опус Джонатана Либесмана, в год выхода «Техасской резни бензопилой» Маркуса Ниспела поставившего совершенно бессвязный, хотя временами и взаправду страшноватый, ужастик Darkness Falls, радикально отличается от ниспеловской картины 2003 года. Если Ниспел клочьями рвет плоть в направлении экзистенциальной психодрамы, непрерывно используя темные фильтры и монументальные ракурсы, придающие изображению трагическую плотность и почти мистериальность, то Либесмана явно клонит в сторону саркастического ультратрэша в духе Ллойда Кауфмана и студии Troma.
«Техасская резня бензопилой: Начало» – фильм отменно, уморительно смешной, при том что полная и безоговорочная дурь. Собственно, бензотриллер там еще только начинается: циркулярная бензопила пока что в общем и целом пребывает в сарайном бездействии. На дворе 1969 год, и молодой человек по имени Томми, физический урод и психический дегенерат, еще не стал мистером Кожаное Лицо. Зато солирует «шериф Хойт» (как я и предполагал в рецензии на фильм трехлетней давности, настоящий шериф Хойт упокоился неподалеку, забрызгав кровью камеру и съемочную группу) в блестящем исполнении Рональда Ли Эрми. Этот ветеран корейской войны, в плену съевший немало однополчан, теперь, после закрытия скотобойни, единственно кормившей его городок, и полного разорения округи, принимает твердое решение: его семья больше никогда не будет голодать. А это значит, что все проезжающие мимо человеческие особи будут умерщвлены, разрезаны, выпотрошены и съедены (последние четыре слова могут быть хронологически переставлены в любом порядке).
Однако основное достоинство «шерифа Хойта» – его органическое чувство юмора, чернота которого зашкаливает даже за общепринятые техасские стандарты. Изловив солдата, едущего во Вьетнам, а также его брата и их подружек, «шериф» учит свежепойманную молодежь патриотизму, благоприобретенному еще с корейских времен. Пытая пехотинца, чьим самым значительным подвигом было поедание 17 коробок с печеньем ради игрушечного колечка для любимой, «шериф» глубокомысленно замечает: «Хорошо, что ты не попал во Вьетнам. Там могло бы случиться то же самое». Вместо свойственных картине Маркуса Ниспела трагедийных жестов и утонченных экспериментов с кадром Либесман преподносит на блюдечке с запекшейся от крови каемочкой веселую, ритмичную резню, где Томми-будущее-Кожаное-Лицо, в совершенстве освоив топор и молоток, переходит наконец к главному техасскому инструменту. И когда «малыш» Томми берет в руки вожделенный аксессуар, вынесенный в заглавие фильма, «шериф» произносит гениальное напутствие: «Приходит момент, когда мальчик становится мужчиной».
Жертвами возмужания, правда, становятся не только заезжие юнцы или мрачные байкеры: едва один из гостей ранит в ногу дядю Монти, самого безобидного из роскошной техасской семейки, «шериф Хойт» предлагает немедленную бензоампутацию, а когда у потрясенного дядюшки отлетает кусок ноги, «шериф» рекомендует «подровнять для симметрии», после чего и вторая нога мгновенно теряет в длине. В таком чудесном духе и протекает весь фильм, веселя оставшихся в зале людей с крепким желудочно-кишечным трактом. И, кстати, не ждите хэппи-энда, пусть даже частичного, пусть даже самого маленького, пусть даже вот такусенького: уж чего-чего, а бензина для пилы в Техасе предостаточно.
Vlad Dracula
