«Труп невесты»: Рецензия Киноафиши
В черно-бело-сером с легким налетом синевы викторианском городке XIX века вот-вот должны породниться два семейства: обанкротившиеся аристократы Эверглоты, жаждущие свадебным путем уплатить долги и вернуть себе положение в обществе, и рыботорговцы Ван Дорты, надеющиеся с помощью изящного матримониального сальто взлететь к блеску и величию высшего света. Представители семейств – Виктор и Виктория, жених и невеста, – с благостным трепетом ожидают венчания, а в преддверии заучивают бракосочетательную формулу. Виктору, впрочем, заветная формула никак не дается, он отправляется порепетировать в близлежащую рощицу, где шутки ради надевает кольцо на какой-то скрюченный сучок. Сучок, услыхав клятву верности, радостно распрямляется, из-под земли вылезает неупокоившаяся невеста, однажды павшая жертвой женившегося на ней по расчету титулованного убийцы, и уводит Виктора в яркий, цветной и веселый подземный мир, до отказа набитый дружелюбными, ироничными и холеричными (в смысле темперамента, хотя, быть может, и не только) мертвецами. Созерцая танцы маленьких скелетов и прочие экзерсисы, Виктор мучительно выбирает между живой и мертвой невестами, которые равно благородны и красивы (ну, если не считать того факта, что в голове невесты-трупа живет озорной червячок, периодически вылезающий то через ухо, то через глазик, а сама невеста то и дело временно теряет различные части тела). Такова в общих чертах канва нового произведения Тима Бёртона – «Труп невесты».
Проект «Трупа» начал вынашиваться (вынашивание трупа… черт, хорошо сказано! Но простите, я отвлекся) еще в середине 90-х. В то время Бёртон и его соавтор по «Кошмару перед Рождеством» Генри Селик (тогда Бёртон придумал сюжет и характеры и спродюсировал картину, а Селик выступил режиссером) решили создать новый кукольный мюзикл, который стал бы своего рода эстетическим продолжением «Кошмара» – великолепной сказки о том, что будет, если смешать Хэллоуин с Рождеством, а потом, вопреки совету известного агента Ее Величества, все-таки взболтать их. Сценарий засел писать Майкл Кон – режиссер инфернально-готической с явным уклоном в мистику и метафизику «Белоснежки» с Сигурни Уивер (на мой взгляд, одного из самых гениальных фильмов, снятых за всю историю кинематографа). Бёртон вначале планировал остаться только продюсером, но, рассорившись с Селиком, пересел в режиссерское кресло, а сопостановщиком определил своего старого знакомца Майка Джонсона, который в «Кошмаре перед Рождеством» состоял ассистентом аниматора, а в 1996-м выпустил собственный короткометражный мультфильм «Дьявол явился в Джорджию» и успел поработать аниматором на «Джеймсе и гигантском персике» по Роальду Далю – последнем совместном детище Бёртона, выступившего продюсером, и Селика, явившегося режиссером. За десять лет подготовки скелет проекта «Трупа невесты» постепенно оброс плотью (черт, опять хорошо сказал! Я сегодня просто в ударе, надеюсь, не апоплексическом!), сценарную часть коей обеспечили уже Джон Огаст (адаптировавший литературную основу двух последних фильмов Бёртона – «Крупной рыбы» (по Дэниелу Уоллесу) и «Чарли и шоколадной фабрики» (опять-таки по Роальду Далю)), Памела Петтлер и Кэролайн Томпсон, сценаристка «Эдварда Руки-ножницы» и «Кошмара перед Рождеством» (и, кстати, в 2001 году создавшая свою – тотально апокрифическую и не слишком удачную – версию «Белоснежки»).
Эта печально-веселая и эксцентричная повесть, источником которой послужил, по одним версиям, еврейский фольклор, по другим – русская народная сказка XIX века, но в которой при любом раскладе просматривается вся палитра европейского свадебного хоррора (от скандинавского эпоса до «Венеры Илльской» Проспера Мериме), представляет собой классическую историю ПРЕРВАННОЙ ЖИЗНИ. «Я – девушка, которую прервали», – говорит героиня Вайноны Райдер в известной соименной картине Джеймса Мэнголда, и эта фраза сполна выражает суть Трупа-невесты. Освобождение существа, застрявшего между двумя мирами до того момента, пока кто-то чужой не принесет священную жертву (один из центральных архетипических сюжетов мировой литературы), – смысловой каркас новой бёртоновской анимационной макабрески, на сей раз целиком снятой на цифровую видеокамеру. И вся высокая ирония, лучащаяся сквозь мультипликационных героев со спичкообразными конечностями и смещенными, как в классических кривых зеркалах, пропорциями, – путь к тому, чтобы в конце освобожденная душа рассыпалась бабочками и стайкой ноктюрниц взмыла к лунному свету.
Vlad Dracula
